В связи с новым веянием в российской экономике – импортозамещением – встал во весь рост вопрос получения технологий. И вот посыпались предложения откуда их взять. Самые популярные такие: купить иностранные или вложиться в собственную науку. Купить иностранные выглядит очень завлекательным. Но все сложно.

1. Никто не хочет продавать. Зачем? Покупай готовый товар, а производить они сами лучше будут.
2. Можно попробовать перебить патенты. Например, одна металлургическая компания для обхода патента добавила в сталь инертную добавку, которая ни на что не влияет. Но состав уже выходит за рамки патента, стоимость добавки небольшая – гонят сталь под собственным патентом. Проблема в другом: это тоже самое, что создать новую технологию. Ведь эту инертную добавку нужно выбрать.

Создать новые технологии выглядит очень привлекательным. И сразу буйные головы стали пиарить идею вбухивания государственных денег в научные институты. Но ученых в России и так пруд пруди. Проблема в другом.

Проблема в том, что они 30 лет сидят, изучают свои бориды-карбиды… и все. Даже гранты получают. Даже публикуются. И что это дает для технологии? А им плевать. Они опубликовали статейку, выполнили свой норматив, прошли по внутренним критериям оценки и думают, что на этом их роль закончилась.

А даже если и не думают, то куда идти с их новыми научными данными? На предприятия? В большинстве случаев предприятия их просто посылают: у нас тут отлаженный техпроцесс, все работает, а потому не трож своими грязными лапами.

Или другой ответ на предприятиях: дайте мне готовую технологию, тогда и посмотрим. Какая такая готовая технология? Чтобы ее получить, нужно выполнить НИР (научно-исследовательские работы), потом НИОКР (научно-исследовательские и опытно-конструкторские разработки) и только после этого она внедряется в производство. И эти работы должно профинансировать … кто?… а вы как думаете? … конечно предприятие-заказчик. А для этого предприятие должно плотно работать с НИИ, а также иметь свой штат ученых, выполняющих НИОКР. А сейчас откройте Яндекс.Работа и введите “научный сотрудник”. Вы удивитесь, но на всю страну лишь порядка 10 предприятий желают видеть в своем штате людей, которые им создают новые технологии.

Хорошо, пускай ученый очень сильно трудился и создал готовую технологию, которую прямо сейчас можно применять. Это редкое явление, но такое бывает. У него два пути: продать технологию предприятию, либо заняться самостоятельно ее внедрением. Продать предприятию – это очень оптимистично. На деле весь Роспатент забит патентами, которые никому не нужны и никто не собирается их внедрять. И уж тем более платить за них. На Западе используют другой подход. Они сначала патентуют все подряд, получают и добывают кучу патентов, а потом из сотни патентов один выстреливает так, что окупает все предыдущие приобретения.

Пускай ученый решил самостоятельно внедрять свою технологию. Ученый – это уже не самый молодой человек без бизнес-опыта, без огромных денег, необходимых для начала работы, и хорошо, если он патент получил на себя, а не на свой НИИ. В общем, вероятность успеха довольно низка.

Как это делается на Западе.

На Западе вся наука делится на профессоров, обучающих молодняк, и, собственно, молодняк – аспиранты и постдоки (получившие докторскую, т.е. кандидатскую по-нашему, диссертацию). Молодняка в десятки-сотни раз больше, чем профессоров и получить профессора большинству не светит. Те, кто не получил профессора, уходят на предприятия, либо открывают собственный бизнес. А на предприятиях они доводят технологии до промышленного применения. В некоторых случаях профессора берут в аренду по бросовым ценам собственный патент у университета, берут своих талантливых аспирантов и тянут свой бизнес.

Я не говорю, что нужно копировать западный опыт. Я хочу сказать, что нужно создавать кооперацию между предприятиями и НИИ. А пока что правительство в результате реформирования российской науки запланировало массовые увольнения ученых (что может быть и не плохо, старикам пора уже отдохнуть), а вбухивание новых денег лишь приведет к их бессмысленному растворению. Сейчас ход именно за предприятиями, а не за учеными. Именно они должны обозначить свою заинтересованность.

А пока… В 2013 году на одном из предприятий сменился менеджмент из-за кризиса. Первым делом новое руководство прекратило выплаты по контрактам со смежниками по науке и в ультимативном порядке заставило их модернизировать производство. Ну ладно, те под таким давлением все сделали, что неплохо. Плохо то, что после этого контракты со смежниками разорвали, а накопившиеся долги их оплатили с огромным дисконтом.

С другой стороны, даже предприятия, вкладывающиеся в науку, страдают проблемой устаревания. Они до сих пор работают методами 60-х годов. Между тем, сейчас появились такие технологии научной работы, что за неделю можно выполнить объем работ, который в 60-х выполнялся за годы. Например, методы моделирования материалов позволяют за дни-месяцы (в зависимости от задачи) проанализировать влияние ВСЕХ возможных примесей (т.е. всю таблицу Менделеева) в составе, например, металла. На основе моделирования выбираются несколько наилучших вариантов примесей, с которыми уже и работают технологи. В США уже большинство высокотехнологических предприятий имеют в своем штате специалистов по моделированию. В России я таких не знаю. Только филиалы западных фирм.

Или вот на каждой западной научной конференции присутствуют представители промышленности. Порой они делают просто классные доклады о современном состоянии их производств и технологических проблемах. На этих конференциях завязываются нужные контакты и проблемы решаются. Много ли представителей предприятий в России посещают такие конференции? Кот наплакал. И о каких технологиях после этого можно вести речь? Для кого ученые делают исследования? Получается для себя. Вот и варится российская наука в собственном соку, производя работу для ЗАПАДНЫХ ПРЕДПРИЯТИЙ. Поскольку западные предприятия эти публикации читают и применяют в создании своих технологий.

Невеселый обзор сегодня получился. Мне остается надеяться только на то, что на него обратят внимание соответствующие организации.