“Великий украинец” Михаил Булгаков

На Украине составили список “100 великих украинцев”. В первую десятку самых-самых, согласно массовому опросу телеканала “Интер”, вошли Степан Бандера, Валерий Лобановский, Григорий Сковорода, Николай Амосов, Богдан Хмельницкий, Вячеслав Чорновил, Тарас Шевченко, Ярослав Мудрый, Леся Украинка, Иван Франко – мир содрогнулся от украинского величия.

В сотню великих украинцев всех времен и народов также вошли София Ротару, Нестор Махно, Леонид Кравчук, Петро Могила, Святослав Вакарчук, Руслана Лыжичко, Йосип Слипый, Олег Скрипка, Симон Петлюра, Роман Шухевич, Виталий и Владимир Кличко и так далее.

Илья Репин и даже Владимир Даль тоже оказались среди великих украинцев, хоть и не в первой десятке, понятное дело. Там вообще подход простой: если родился на территории современной Украины – значит украинец. Поэтому и Булгакова занесли в список. А может и не только поэтому…

Я, пожалуй, соглашусь, что Булгаков не только русский, но и украинский писатель. Но Михаила Афанасьевича, хоть он и любил Киев, все же коробило от нелепой украинизации – это следует не только из его язвительных высказываний, но и из бытовых заметок, например, дневников его жены Елены. Не зря памятную доску Булгакова в Киеве украинские патриоты регулярно заливали краской еще в советские времена и называли писателя “українофоб”.

Был ли Булгаков на самом деле украинофобом? Вряд ли. Но надо понимать с чем он столкнулся и что именно вызывало в нем этот глухой протест. Я вот тоже русский человек, который родился на Украине и жил в русскоговорящем городе. Я люблю место, где родилась. Я понимаю людей, среди которых росла. Я готова уважать украинскую культуру, которая, конечно же, по сути своей сельская, но от этого не менее прекрасная. Но все во мне противится той ярости, с которой многие украинцы стали наседать на мою культуру и мой язык. С 1990-х в этой стране опять крепнет диктатура вышиванок. Довольно агрессивная. Когда ты живешь среди этого, то постепенно, как лягушка к кипятку, привыкаешь к тому, что все русское как бы немного второй сорт. Не живешь – будто извиняешься за то, кто ты есть: “Хоть я и говорю по-русски, но…”. А там, того и гляди, начнешь вопить, что никакой дискриминации нет, хотя язык, на котором говорит большая часть населения, не является государственным. Короче, достали они меня. Ладно.

1778129_600

Так вот. Булгаков не просто переживал нападки селюков на его культуру. Он видел, как во времена Петлюры на его в общем-то интеллигентный Город надвигалось это пугающее Село. Село не только говорило и одевалось по-другому, Село со знанием дела, ловко, будто домашний скот, убивало “жидву” и “москалів”. Может поэтому Булгаков и противился мрачной, мужичьей силе, поэтому называл мову “гнусным языком”, которого “и на свете то не существует…” Может поэтому “великий украинец” Булгаков довольно жестко противился “украинству” и высказывался о нем вполне определенно – иногда голосами своих героев, иногда от первого лица.

“Да не было его (Петлюры). Не было. Так, чепуха, легенда, мираж. Просто слово, в котором слились и неутолимая ярость, и жажда мужицкой мести, и чаяния тех верных сынов своей подсолнечной, жаркой Украины… ненавидящих Москву, какая бы она ни была – большевистская ли, царская или еще какая”
(“Белая гвардия”).

“Это киевские вывески. Что на них только написано, уму непостижимо. Оговариваюсь раз и навсегда: я с уважением отношусь ко всем языкам и наречиям, но тем не менее киевские вывески необходимо переписать. Нельзя же в самом деле отбить в слове “гомеопатическая” букву “я” и думать, что благодаря этому аптека превратится из русской в украинскую. Нужно, наконец, условиться, как будет называться то место, где стригут и бреют граждан: “голярня”, “перукарня”, “цирульня”, или просто-напросто “парикмахерская”! Мне кажется, что из четырех слов – “молошна”, “молчна”, “молочарня”, и “молошная” – самым подходящим будет пятое – молочная. Ежели я заблуждаюсь в этом случае, то в основном я все-таки прав – можно установить единообразие. По-украински, так по-украински. Но правильно и всюду одинаково.
(“Киев-город”. Глава “Достопримечательности”)

Ш е р в и н с к и й. Осмелюсь доложить вашей светлости: я только что принял дежурство. Корнет князь Новожильцев, дежуривший передо мной…
Г е т м а н. Я давно уже хотел поставить на вид вам и другим адъютантам, что следует говорить по-украински. Это безобразие, в конце концов! Ни один мой офицер не говорит на языке страны, а на украинские части это производит самое отрицательное впечатление. Прохаю ласково.
Ш е р в и н с к и й. Слухаю, ваша светлость. Дежурный адъютант корнет… князь… (В сторону.) Черт его знает, как «князь» по-украински!.. Черт! (Вслух.) Новожильцев, временно исполняющий обязанности… Я думаю… думаю… думоваю…
Г е т м а н. Говорите по-русски!
Ш е р в и н с к и й. Слушаю, ваша светлость. Корнет князь Новожильцев, дежуривший передо мной, очевидно, внезапно заболел и отбыл домой еще до моего прибытия…
(“Дни Турбиных”)

***

– Сволочь он, – с ненавистью продолжал Турбин, – ведь он же сам не говорит на этом языке! А? Я позавчера спрашиваю этого каналью, доктора Курицького, он, извольте ли видеть, разучился говорить по-русски с ноября прошлого года. Был Курицкий, а стал Курицький… Так вот спрашиваю: как по-украински “кот”? Он отвечает “кит”. Спрашиваю: “А как кит?” А он остановился, вытаращил глаза и молчит. И теперь не кланяется.
Николка с треском захохотал и сказал:
– Слова “кит” у них не может быть, потому что на Украине не водятся киты, а в России всего много. В Белом море киты есть…
(“Белая гвардия”)

***

“Я б вашего гетмана, – кричал старший Турбин, – за устройство этой миленькой Украины повесил бы первым! Хай живе вильна Украина вид Киева до Берлина! Полгода он издевался над русскими офицерами, издевался над всеми нами. Кто запретил формирование русской армии? Гетман. Кто терроризировал русское население этим гнусным языком, которого и на свете то не существует? Гетман. Кто развел эту мразь с хвостами на головах? Гетман”
(“Дни Турбиных”)

***

“Сейчас (в Киеве) великая усталость после страшных громыхавших лет. Покой. Но трепет новой жизни я слышу. Его отстроят, опять закипят его улицы, и станет над рекой, которую Гоголь любил, опять царственный город. А память о Петлюре да сгинет”
(“Киев-город”)

Эх, Михаил Афанасьевич. Не сгинула память о Петлюре, увы. Он сейчас в списке “великих украинцев” повыше вас стоит. Село снова прёт.
Источник материала
Настоящий материал самостоятельно опубликован в нашем сообществе пользователем Ufadex на основании действующей редакции Пользовательского Соглашения. Если вы считаете, что такая публикация нарушает ваши авторские и/или смежные права, вам необходимо сообщить об этом администрации сайта на EMAIL abuse@newru.org с указанием адреса (URL) страницы, содержащей спорный материал. Нарушение будет в кратчайшие сроки устранено, виновные наказаны.

You may also like...


Комментарии
Чтобы добавить комментарий, надо залогиниться.