Строительство промышленных предприятий — сталинское и хрущевское. Ощутите разницу:

В 1939 году, когда стало ясно, что войны не избежать и воевать придется на своей территории жутким сталинским наркомом Берией (тут либерасты и коммунисты опять же полностью солидарны) было организовано строительство 2 000 промышленных площадок, на которые и переехали в 1941м эвакуированные заводы.

И тут дело даже не в том, что построить 2000 промышленные площадки за такое время — задача нерешаемая и до и после «этого жуткого человека». Вопрос в том, где Лаврентий Павлович их строил. А строительство шло на Урале и в Сибири, то есть в сердце России — единственно грамотный правильный шаг имперского образца. Ибо только приоритетное развитие самой России могло породить так необходимую империи центростремительную силу.

Товарищ Хрущев такие вольности уже не позволял. Строительство в России при нем велось только в том случае, если строить в другом месте было невозможно. В любых других вариантах проекты выносились в любую из союзных республик, а если удавалось — даже за границу. Кому угодно, лишь бы только не русским…

А теперь второй факт, про который верные большевики-ленинцы также молчат, о сталинском проекте возрождения российского села, составной частью которого был «План преобразования природы».

Отправной точкой плана было постановление Совета министров СССР и ЦК ВКП(б) от 20 октября 1948 года, а в 51-м посчитали первые результаты. По животноводству произошел настоящий рывок: производство мяса и сала возросло в 1,8 раза, свинины стали производить в два раза больше, чем в 48-м, молока — в 1,65, яиц — в 3,4, шерсти — в полтора.

Цены на продовольствие снижали в среднем на 20% каждый год. Начались даже дискуссии о том, чтобы сделать хлеб вообще бесплатным.

А в начале 50-х власть собиралась начать массированные инвестиции в сельское хозяйство РСФСР. И прежде всего поднимать Нечерноземье.

Начать планировали как раз в 54-м. Денег собирались выделить щедро.

«Мы должны были поехать в Орловскую или Ярославскую область, точно уже не помню. Не сразу, а после того, как в деревни проведут дороги. Хватало, конечно, и городских, но старались отбирать тех, кто родился на селе. Нам объяснили, что отряд станет помогать строить животноводческие и еще какие-то комплексы, там мы и останемся. Обещали хорошие «подъемные». Много таких комсомольских отрядов тогда, в 52—53-м, организовывали», — вспоминает ветеран труда Лидия Тимофеева.

Начать планировали со строительства сети дорог, национальную беду номер два собирались ликвидировать раз и навсегда. А молодежь с востока страны должна была пополнить ряды тружеников села Калининской, Смоленской, Псковской, Новгородской и других областей, больше всего пострадавших в годы войны.

Увы, российские деревни нашими большевистскими радетелями, — в полном соответствии с их парадигмой «Россия — лишь вязанка хвороста», — объявили «бесперспективными», а ресурсы в буквальном смысле бросили на ветер Казахстана. Результат: к 1959 году по сравнению с 53-м посевные площади под зерновые и иные культуры в Нечерноземье, Центрально-Черноземном регионе РСФСР, а также на Среднем Поволжье были сокращены в два раза.

«План по воссозданию Нечерноземья по всем показателям выглядел значительно предпочтительнее целинного проекта. С социальной точки зрения: 80—82 процента ресурсов выделяли на строительство дорог, жилья, школ, иной инфраструктуры, а ведь здесь живет 40 процентов населения страны. И с точки зрения экономики, он был выгоднее по росту производства зерновых, кормовых культур, овощей. Запланировали строительство объектов для хранения и переработки сельхозпродукции, а это тоже рабочие места», — рассказывает академик Дубенок.

Выгоднее кому? — хочется спросить академика. Выгоднее был он русским, так как воссоздавал хребет русской нации — русское село, оживлял русскую глубинку, что неминуемо привело бы к росту населения и расширенному воспроизводству народа, являющегося базой российской империи.

Но академик забыл, что большевизм, представляющий интересы швондеров и шариковых, был вытащен из малочисленных и никому не интересных маргиналов и имплантирован в государство российское именно для того, чтобы ни в коем случае не дать поднять голову именно русским.

Сталин про это «забыл», и поэтому до сих пор объединенные силы отечественных либерастов и коммунистов пеной исходят при одном только упоминании о сталинских проектах. А вот Хрущев, Брежнев, Горбачев не забыли, поэтому их дела никак и нигде никем из вышеуказанной публики не осуждаются и под сомнение не ставятся.

Хотя именно их действия тогда, в начале 50-х и затем, в 80-90-х, идеально подходят под определение геноцида — геноцида русской нации, то есть искусственное создание условий, в которых воспроизводство населения не представляется возможным.

«Не надо искать умысел там, где все можно объяснить глупостью», — просто умоляют меня комментаторы из числа ленинского фан-клуба. Да нет, товарищи, для глупости все происходящее выглядит слишком системным и слишком организованным. А вот в сознательное уничтожение империи и геноцид русских — вписывается как раз идеально.

Однако продолжим описание гнуснопрославленных «подвигов» истинных большевиков-ленинцев, удивительным образом сохранившихся после сталинских чисток и продолживших геноцид русских, как только это стало возможным.

После того как Хрущевым были запрещены приусадебные хозяйства колхозников, введены налоги на фруктовые деревья, каждую голову скота, закрыты колхозные рынки, крестьяне из-за налогов за год порезали свой скот, в несколько раз сократили объемы производства овощей, вырубили фруктовые сады.

Невозможно сейчас доказать, но простой анализ скорости распространения колорадского жука в СССР в 1958 году, его молниеносное появление одновременно в Белоруссии, Нечерноземье и Владивостоке, заставляет предположить или наличие колорадских жуков с реактивной тягой, или диверсию, масштаб которой таков, что ее невозможно было бы осуществить без одобрения высшего партийного руководства СССР.

Точно такие же мысли возникают и при самом поверхностном ознакомлении с историей распространения в России агроубийцы — борщевика Сосновского, которым тихо и незаметно в период правления Хрущева подменили абсолютно безобидный сибирский борщевик, на разведении которого настаивал Сталин.

Но этот «жуткий тиран» Сталин предлагал вкладывать деньги в русскую глубинку, и сажать целебные растения, а с середины 50-х началась совершенно другая песня — большевистско-демократическая (точнее не началась, а продолжилась, начавшись с побед «гениального» Тухачевского и латышских стрелков над русскими крестьянами).

Желая как можно вернее и быстрее добить российский аграрный сектор, большевики под руководством Хрущева учинили разгром МТС — уникальную по своей эффективности организацию по механизации сельского хозяйства.

Одновременно были уничтожены производственные артели, то есть полностью в соответствии с академическим определением, велся геноцид русских путем «предумышленного создания жизненных условий, рассчитанных на полное или частичное физическое уничтожение этой группы».

В городах ожидаемо начались перебои в снабжении населения мясом, хлебом, мукой, крупами, маслом. Из товарного оборота полностью исчезли многие продовольственные товары, например мед.

Фактически в стране начался продовольственный кризис, в городах возникла социальная напряженность, которую большевики привычно решали усилением репрессий, венцом которых стал расстрел рабочих в Новочеркасске.

Борющиеся за дело пролетариата большевики фигачат по пролетариату из пулеметов на 30-м году советской власти…. Простите, господа-товарищи, но такое может быть только в том случае, если большевики борются не за пролетариат, а за что-то другое… Знаете, за что?

Когда начались перебои с хлебом, а в 63-м, когда в элеваторы засыпали всего около 70 млн тонн (из них менее 50 млн тонн пшеницы), стало совсем худо. И 28 января 1964 года (мой день рождения, кстати) из США в СССР поплыли первые сухогрузы с зерном. Хрущев выполнил домашнее задание англосаксов.

Русофобия Хрущева носила настолько оголтелый характер, что он в конце концов под аплодисменты товарищей начал просто отрезать территории от России, передавая их в напитывающиеся национализмом союзные республики.

Передача кусков Оренбургской и Омской областей — Казахстану, а Крыма — Украине — ярчайший пример этой русофобии и напоминание, что не пади «кукурузник» в борьбе за власть с себе подобными, он бы еще нашел, кому какую «кемскую волость» отдать…

Источник