Я всегда говорил знакомым европейцам, что для того, чтобы понять, под каким прессом был СССР, им нужно принять в ЕС хотя бы Северную Африку (как заменитель нашей Средней Азии), потом принять доктрину об ускоренном развитии национальных окраин, построить в Африке кучу университетов, создать местную элиту (писателей, ученых и т.п.), добиться того, чтобы в столицах североафриканских стран уровень жизни был не хуже, чем в Брюсселе и Берлине, затем нужно поставить и выполнить задачу достижения военного паритета с США. Европейсы хлопали глазами, осознавая масштаб задач, и соглашались, что миссия невыполнима.

Собственно говоря, СССР тоже на этом надорвался. Когда Грузия и Прибалтика жили кратно лучше центральной России – это не могло не привести к распаду страны.

Хинт: обычно империя живет строго наоборот – в центре жизнь кратно лучше, чем на окраинах, в результате в центр едут делать карьеру все пассионарии с окраин, а на нищих окраинах остаются понятно кто. Никакой промышленности высоких переделов на окраинах не строится – весь хайтек только в метрополии, а вдоль границы – один сельхоз да швейные фабрики. В этом случае окраины, отделяясь, проваливаются в гораздо бОльшую нищету, чем была у них раньше – поэтому никому и отделяться не хочется, а для центра их бунт – малочувствителен, ведь там нет ничего критически важного.

СССР, замороченный идеями о “пролетарском интернационализме”, решил жить иначе. Решил поднимать окраины. Ну вот и поднял.