Для абортологов – смертная казнь!
Журналист: На Вашем официальном сайте раздел “общественная деятельность” состоит исключительно из борьбы с абортами. То есть, Ваша общественная деятельность практически целиком состоит из этой борьбы?

Герман Стерлигов: А какая еще может быть общественная деятельность, когда в день убивают 22 тысячи детей? Вся остальная общественная деятельность может только отвлекать от этой проблемы. Больше никакого смысла в другой общественной деятельности вообще нет.

Общими усилиями мы делаем так, чтобы люди об этом не думали. Ну, убивают и убивают 22 тысячи детей в день, ну и ладно. А мы занимаемся всякими добрыми делами. Мы, допустим, помогаем, чтобы не умер мишка панда. Хорошее дело. Или там, думаем о том, как бы сделать так, чтобы наша страна осталась православной.

– Какие методы вы используете в борьбе с абортами?

– Методы мы используем разные. При случае бьем морду врачам-абортологам, когда они подворачиваются под руку. Это бывает редко, но всякий раз праздник, когда это бывает. После этого очень долго хорошее настроение.

– А где они Вам подворачиваются?

– Да где-нибудь. Мы специально не ходим, но иногда они подворачиваются. Мир тесен, а их довольно много. Представляете, сколько надо убийц, чтобы убивать 8 миллионов детей в год?

– Тем более что за это и платят хорошо.

– Конечно. Поэтому это самое приятное, по крайней мере, для меня, что мы делаем, когда разбиваем им хари иногда. Вообще бы убивать надо. Но на то, чтобы убивать, просто пока не хватает. Пока работаем над собой.

– А Вы лично избиваете или команда есть?

– Когда лично попадаются, это вообще суперпраздник.

– Но они, наверное, потом возвращаются, подлечившись, к своей профессиональной деятельности? Или вы так их избиваете, что они инвалидами делаются?

– Мы не отслеживаем их дальнейший путь никоим образом.

Но это, к сожалению, бывает редко. А часто мы делаем следующее. Мы пытаемся остановить несчастных девчонок, которых обманывают всякие сволочи, утверждающие, что это никакое не детоубийство, а просто “прерывание беременности”. Мы пытаемся убедить их, чтобы они не убивали своего ребенка. Расклеиваем наклейки всякие, книжки издаем. Щиты вешаем, когда удается.

В Сарове были особо активные ребята – татарин один, хороший парень очень. Не знаю, где он сейчас. Саров – маленький городок, он в женской консультации брал списки всех, кто туда приходил (там одна консультация на весь город). Потом ходил по адресам и по ящикам рассовывал листовки. В течение года в Сарове не было ни одного аборта. Вообще ни одного! Потом это он куда-то делся, и это возобновилось.

Очень важно в нужный момент женщине сказать хотя бы одно слово или показать одно какое-то изображение – этого хватает для того, чтобы она не пошла на этот шаг. Настолько это чудовищное преступление.

– У нас в стране существует только один приют (по крайней мере, мне известно об одном), который принимает одиноких женщин, которые хотели бы сделать аборт, но им встретился добрый дядя, который сказал: мы тебя будем кормить, найдем тебе работу, живи у нас в приюте… Вы считаете, что профилактика абортов никак не связана с решением финансовых проблем “социально незащищенных” людей?

– Это вообще не от денежного вопроса зависит, уверяю Вас. У меня все друзья – миллионеры и миллиардеры. У всех в семье, за редкими исключениями, по одному-два ребенка. У некоторых и того нет. У них деньжищ этих, как у дураков морковки. Это просто для одной бабы оправдание, что у нее денег нет. Для другой бабы оправдание, что ей институт надо закончить. Для третьей – что от нее муж ушел. Для четвертой еще что-то. Каждая придумывает для себя, зачем ей необходимо убить ребенка. И если ребенка убить в принципе можно, то тогда только вопрос повода, который подвернется – для самооправдания. Это все ерунда полнейшая.

Сколько у меня было случаев, когда я возглавлял фонд “Не убий”, мы занимались этим много лет, лет 10. Потом надо было перерегистрироваться, мы не стали, потому что он нам все равно не нужен как юридическое лицо. Денег нам туда никто не слал. Так вот, мы тогда множество раз предлагали этим женщинам, которые собирались сделать аборт, любое количество денег. Десять тысяч долларов? Двадцать тысяч долларов? Наличными! Это было бесполезно. Если женщина понимает, что это убийство ребенка, если у нее хватает головы и сердца, чтобы этого не делать, тогда да. А деньги роли не играют.

Но это для души. Что касается средства, которое реально поможет, – это запрет в государственном масштабе со смертной казнью для убийц, которые называют себя врачами-абортологами. Это средство. Это решение вопроса однозначное, полное и безусловное. Тогда не будет никаких абортов. Может быть, три бабки-повитухи будут смертницы на всю страну. И тех будут убивать периодически, как собак.