Давайте поговорим о сланцевых ресурсах – нефти и газе. В сравнении с обычными. Прежде всего, газ и нефть не хранятся под землей в цистернах. Они растворены в породе. Причем данная порода может быть как легкопроницаемой, так и труднопроницаемой, плотной.

В первом случае, то есть легкопроницаемой породы, отбор ресурса из точки добычи приводит к перераспределению ресурса внутри породы, и потому начинается ток ресурса (газа или нефти) под давлением окружающих пород из тела месторождения к точке добычи. Поскольку порода при снятии внутреннего давления за счет добычи ресурса может уплотниться, в скважину закачивают воду, чтобы компенсировать добытый газ или нефть.

Поскольку порода легкопроницаема, дебет скважины является относительно стабильным на протяжении длительного времени, и при уходе за скважиной (подкачке воды вовремя и в нужном количестве), при условии ее правильного бурения и заделки, месторождение отдается полностью. Ну, почти, на самом деле…

Для того, чтобы выжать скважину досуха, много десятилетий применяют гидроразрыв пласта. Еще раз – его применяют на нормальных, не сланцевых месторождениях, для облегчения добычи остатков ресурса перед окончательным закрытием скважины.

Теперь поговорим про труднопроходимые (труднопроницаемые) породы. В таких породах ресурс есть, но если заложить скважину, темпы поступления в скважину будут ограничиваться пропускной способностью породы. То есть – месторождение большое, а дебет скважины хреновый. Для таких случаев применяют гидроразрыв пласта, который увеличивает поверхность, с которой собирается ресурс. Однако поскольку свойства образуемых при этом трещин зависят от породы и труднопредсказуемы (трещина может уйти куда не следует), и поскольку это требует большого расхода раствора, что дорого – бесконечно расширять добычные свойства одной скважины гидроразрывом не получается.

Точно так же, как и в случае обычного месторождения, ресурс из-за дельты давления начинает поступать из тела месторождения к скважине. И точно так же – происходит уплотнение породы, а значит, и дебет скважины падает. Но если обычное месторождение с легкопроницаемыми породами допускает “подкачку” водой, то труднопроницаемые породы сланцевых месторождений воду уже не допускают, ибо просачиваемость у них низкая, и загрузить в породу нужное количество воды нереально. Ей просто некуда закачиваться. А когда в силу уплотнения породы у нас и без того низкая просачиваемость падает, дебет падает тоже, и скважина становится нерентабельной.

Поскольку ресурс к скважине поступает медленно, и порода уплотняется – сланцевые скважины собирают (в разумных пределах) ресурс не со всего месторождения, а только с его маленькой части. И поэтому в сланцах надо бурить очень МНОГО – десятки – скважин, чтобы обеспечить в сумме времени объем добычи, которую на обычных месторождениях дает ОДНА скважина.

В обычных месторождениях дебет скважины тоже уменьшается со временем, но не сильно – в сланцевых падает очень быстро.

Это азбука.

Теперь давайте посмотрим на экономику сланцевых скважин:

1. Много бурения.
2. Много работы по гидроразрыву пласта.
3. Низкие сроки приемлемого дебета каждой скважины.
4. Предсказуемое падение добычи в течении очень недолгого времени.

Отсюда вывод: на старых скважинах следует проводить повторный гидроразрыв (при этом зная, что дебет все равно будет ниже, чем в начале), и нужно непрерывно бурить новые скважины. Не для того, чтобы добывать больше – а чтобы только СОХРАНИТЬ УРОВЕНЬ ДОБЫЧИ.

Переходим к США.

Уровень добычи, необходимый, чтобы обеспечить самих себя – у них один. А уровень добычи, чтобы стать ведущим экспортером мира – он несколько другой. И это понятно даже и ежу. Допустим, за счет бурения новых скважин они большим дебетом от новых скважин взяли планку. Вопрос – что произойдет дальше? А дальше добыча будет падать, и им нужно продолжать бурение, не для наращивания добычи, а только чтобы удержать тот уровень, который они должны продать согласно контракту.

Нужно все время бежать, чтобы оставаться на месте, как у Кэррола.

Казалось бы, и хрен с ним – просто будем много бурить. Но тут вступает в силу другой фактор.

Если говорить о долговременных договорах поставок, то при проведении расчетов по бизнес-плану нужно быть уверенными, что уровень добычи согласно договору будет достаточным. Газпрому просто – он дырку просверлил, и договор на десять лет подписал. Никаких проблем – газ будет. А здесь, в случае сланцевых месторождений, добыча газа зависит от объема буровых работ – а они стоят денег, причем цена буровых работ тем больше, чем больше их нужно производить.

Дура рынок сед рынок.

Не поняли? Тогда еще раз. Когда буровая компания сидит без работы – она согласна любой работе за гроши. Но когда надо много бурить, и она не успевает – она будет брать те контракты, которые стоят дороже, где у нее маржа выше.

Американские буровики великолепны во всём, кроме одного – они не работают за здрасьте…

Чем больше срок договора – тем больше надо бурить, тем выше расценки на буровую деятельность. А это значит, что если на год-два сверстать бизнес-план легко, то на больший срок уже трудно, ибо хрен его знает, дорогие товарищи, как там с буровыми работами дела обстоять будут…

Теперь смотрим с точки зрения покупателя. Покупатель хочет много дешевого газа всегда, в любых обстоятельствах, и гарантированно, на возможно более долгий срок. Потому что под газ надо строить заводы по переработке, электростанции, прокладывать трубопроводы и организовывать хранилища. И все эти объекты – они рассчитаны на ДЕСЯТКИ лет. И если у нас нет возможности гарантировать объемы продаж в течении этого срока – инвестиции теряют смысл. А если нет трубопроводов, заводов и хранилищ – то и газ ваш, дорогие добытчики, нахрен никому не нужен…

Газпром может гарантировать объемы поставок на любой разумный срок – хоть на сто лет, а сланцевики – уже нет.

Чем больше объем добычи, тем выше скрытые затраты на бурение. Они скрытые не потому, что неясно, сколько скважин надо – они скрытые потому, что неясно, сколько скважин надо будет пробурить в единицу времени, и сколько это будет стоить.

В случае, если клиент, как сейчас Европейский Союз, рассчитывает работать БЕЗ долговременных договоров – бизнес-план сланцевых месторождений выглядит вообще чистой авантюрой. И поскольку присутствуют риски передобычи ресурса (нефти или газа), постольку присутствуют и риски резкого подешевления продукта на рынке, то есть – потери рентабельности месторождения из-за рыночной конъюнктуры.

Выводы – чем больше сланцевых нефти и газа будет добываться в США, тем больше будет лихорадить там рынок энергоносителей.

Если вы работаете на себя, на свою страну, то у вас есть рыночные показатели внутреннего потребления, прогноз экономической ситуации, вы можете просчитать количество необходимых буровых работ, затем исходя из практического опыта спрогнозировать расходы на бурение, и таким образом управлять процессом.

Однако внешнее потребление, к тому же с клиентами, работающими по краткосрочным договорам, приведет ситуацию в качественно иное состояние. Просто потому, что у вас не может быть точного прогноза в глобальном масштабе.

Допустим, кто-то жирный хочет купить у вас газ, много газа, и готов платить много. Вы продаете газ. У ваших клиентов недостаток газа – цена растет. И поскольку она растет на внешнем рынке, газ выгодно гнать за границу – растет цена на внутреннем рынке. Растет цена на внутреннем рынке – значит надо больше бурить. Надо больше бурить – значит, расходы на бурение возрастают.

А теперь внимание. Теперь ключевой момент.

Мы уже знаем, что в сланцевой технологии бурить надо постоянно. И на старых месторождениях (кустах скважин) тоже. Не для того, чтобы взять новые вершины – а для того, чтобы удержать уровень добычи.

Так вот. Если из-за хорошего внешнего клиента цена на буровые работы скакнет вверх – она скакнет вверх ДЛЯ ВСЕХ СКВАЖИН ОДНОВРЕМЕННО.

То есть, пока у вас было 1.000 скважин, и вы обеспечивали свою страну – у вас все было хорошо. При этом цена на буровые работы, конечно, тоже скакала, но кое-как вы справлялись. Но если у вас стало 100.000 скважин, и вы первый поставщик газа на планете – то на том же колебании цены на буровые работы вы получаете в сто раз больший эффект, потому что каждая рабочая скважина – МУЛЬТИПЛИКАТОР расходов.

Иными словами, зависимость стоимости сланцевой добычи от переменного фактора, находящегося в прямой зависимости от необходимых объемов добычи, превращает равновесие такой системы в НЕУСТОЙЧИВОЕ.

И вот поэтому я, известный американолюб, искренне желаю США достичь тех объемов сланцевой добычи, когда мультипликатор сработает как надо. Окончательно и бесповоротно.

Главное, чтобы после этого Америка не устроила ядерную войну.