Аферы войны

Специалист сухопутных войск США Стефани Шарбоно (Stephanie Charboneau) служила в центре грузовых перевозок на передовой оперативной базе Фенти возле афгано-пакистанской границы. База занималась распределением «жидкого золота», поставляя его ежедневно десятками и сотнями тонн. Речь идет о топливе для машин, самолетов и генераторов международной коалиции.

На базе стоял щит с хорошо заметной надписью: «Если не потечет топливо, не поедут войска». Но 31-летняя Шарбоно, у которой в штате Вашингтон осталось двое детей, была раздосадована, получив строгий выговор от своего начальника. Работа у нее была скучная и однообразная: она фиксировала на своем компьютере приход и расход топлива, и отправляла машины за ворота. Но вскоре эта рутина приобрела довольно мрачный оттенок, поскольку ее работа превратилась в серьезное преступление.

У Шарбоно возник роман с гражданским служащим Джонатаном Хайтауэром (Jonathan Hightower), который работал в подрядной организации Пентагона, развозившей топливо с базы Фенти. Как-то раз в марте 2010 года он рассказал ей о том, что происходит на других американских военных базах по всему Афганистану. Об этом Шарбоно поведала в интервью по телефону.

Военные продавали американское топливо на сторону афганскому населению, а выручку клали себе в карман. По словам Шарбоно, когда Хайтауэр предложил ей делать то же самое, она согласилась.

Поступив таким образом, Шарбоно стала соучастницей масштабных краж топлива, которыми занимались американские военные с самого начала войны в Афганистане. Всего за этот период было украдено топлива как минимум на 15 миллионов долларов. Через какое-то время она стала одной из 115 военнослужащих, которых осудили после 2005 года за такие преступления, как воровство, подкуп и подделка контрактов на сумму 52 миллиона долларов, совершенные в период пребывания в Афганистане и Ираке. Об этом свидетельствуют всесторонние учетные данные, собранные организацией «Центр за честность в обществе» (Center for Public Integrity) на основе судебной документации.

Многие из этих преступлений были совершены по причине серьезных недостатков в системе управления войсками, которые, по словам экспертов, не устранены до сих пор. Речь идет о частом использовании операций с наличностью, о поспешном распределении контрактов на крупные суммы, о расхлябанности и небрежном контроле за расходованием средств в войсках, и о широко распространенной коррупции в районе пребывания американских военных, для которых соблазн зачастую слишком велик, чтобы ему не поддаться.

На страничке Шарбоно в Facebook на фотографиях можно увидеть ясноглазую женщину с татуировкой на плече и широкой улыбкой, которая возится с домашними животными и празднует новый 2015 год вместе со своими детьми, надев футболку команды «Сиэтл Сихокс». Сейчас она сидит в федеральной тюрьме Карсуэлл в Форт-Уорте, штат Техас, получив семь лет за совершенное в Афганистане преступление.

Другие преступления военнослужащих все еще расследуются, и поэтому некоторые протоколы суда пока недоступны. Общий подсчет дополнительных потерь от мошенничества, халатности, правонарушений подрядчиков, гражданских лиц и иностранных военных из состава коалиции в Афганистане никто не проводил. Но следователи, участвующие в расследовании этих преступлений и в возбуждении дел против военнослужащих, говорят, что это лишь малая часть тех правонарушений, которые совершили американские военные в двух странах.

Бывший специальный генеральный инспектор по восстановлению Ирака Стюарт Боуэн (Stuart Bowen), отвечавший за пресечение правонарушений в Ираке с 2004 по 2013 год, рассказал о своих подозрениях в том, что он со своими коллегами сумел раскрыть «далеко не все аферы и мошеннические сделки среди американских военных и их подрядчиков». Джон Сопко (John F. Sopko), который сегодня выполняет работу Боуэна в Афганистане, заявил, что его ведомство не раскрыло и половины связанных с мошенничеством преступлений, которые были совершены военными в этой стране.

Как рассказал Сопко, по состоянию на февраль его ведомство вело 327 расследований против 31 военнослужащего. «Вы не поймете, как много денег крадут в Афганистане, пока не попадете туда», — заявил Сопко, отметивший, что ценовой сговор и прочие формы финансовой коррупции в этой стране широко распространены.

Он и другие специалисты, а также кое-кто из тех, кто признал себя виновным в совершении преступлений, указывают на повторяющиеся закономерности коррупционной деятельности и на особые проблемы, возникающие тогда, когда крупные воинские контингенты направляются за границу. Иногда слабо подготовленным в этих вопросах военнослужащим приходилось проводить или контролировать крупные сделки с использованием наличности, и это в регионе, где коррупционные правонарушения в финансовых делах в виде взяток, откатов и мелких краж являются обыденностью. Как отмечают эти люди, командиры там настолько заняты насущными проблемами ведения боевых действий, что они просто не замечают, как идет на сторону топливо, или как подрядчики делают откаты.

На сегодня на долю офицеров в Ираке приходится примерно четыре пятых всех преступлений, связанных с мошенничеством и совершенных военнослужащими. Но в Афганистане соотношение другое. Там четыре пятых таких преступлений совершают военнослужащие рядового и сержантского состава. Это данные «Центра за честность в обществе». Причины таких различий неясны. Но Сопко говорит, что под следствием по делам о служебных преступлениях в Афганистане может оказаться больше офицеров, поскольку американская миссия там продолжается, и поэтому соотношение может измениться.

Военнослужащие, не совершавшие в прошлом больших правонарушений, такие как Шарбоно, говорят, что в тех обстоятельствах, которые существовали в местах их дислокации, воровство казалось безнаказанным и очень легким занятием. Поэтому они и принимали решение вступить на путь правонарушений, из-за чего, к их величайшему удивлению, многие получили тюремные сроки от трех месяцев до 17 с лишним лет. Многие, такие как Шарбоно, неплохо разбирались в военной системе. В заявлении ее адвоката Денниса Хартли (Dennis Hartley), представленном 30 января 2014 года перед вынесением ей приговора, говорится о том, что мать Шарбоно, ее первый муж и ее второй муж были военнослужащими.

Эти люди говорят о том, что знали немало военнослужащих, нарушавших закон, но не пойманных. По словам Шарбоно, Хайтауэр убедил ее заняться кражей топлива с базы Фенти, указав на то, что военных с соседних баз «никто на этом не ловит, а поэтому беспокоиться не о чем».

Отставной майор из резерва сухопутных войск Гленн Макдоналд (Glenn MacDonald), работающий главным редактором вебсайта о коррупции в армии MilitaryCorruption. com, говорит о том, что на его взгляд, в Афганистане и Ираке военные совершали гораздо больше преступлений, связанных с обманом и мошенничеством, и что по степени материального ущерба это более серьезные преступления, чем те, которые он наблюдал в 1960-х годах во Вьетнаме, когда служил там в молодости солдатом. «Выводы из этих последних войн просто ошеломляют. Любой военнослужащий, включая сержантов, мог серьезно обогатиться там за очень короткое время», — заявил Макдоналд.

По его словам, многие поддавались искушению из-за того, что видели, как другие безнаказанно крадут тысячи и даже миллионы долларов.

Трудности, связанные с расследованиями в условиях войны

Сопко и прочие предупреждают, что устойчивый и постоянный приток денежных средств в две страны ослабнет не скоро, тем более, что срок пребывания 10 000 американских военнослужащих в Афганистане продлен до 2016 года, а в Ирак начинают возвращаться военные, и прибывает новая помощь.

Однако аудиторы из инспекции Сопко сталкиваются в Афганистане со все более серьезными ограничениями. Военное начальство заявило Сопко, что будет предоставлять его гражданским следователям доступ к районам пребывания войск только вместе с передовым медицинским отрядом, совершающим поездки по стране, дабы американское правительство «могло обеспечить им необходимую безопасность и срочную медицинскую помощь». Об этом говорится в докладе, который ведомство Сопко представило в 2013 году. В результате таких ограничений следователи генеральной инспекции в 2014 году сумели побывать только в каждом пятом месте нахождения американских войск.

Более того, в связи с сокращением американского посольства в Кабуле Сопко получил указание сократить собственный персонал на 40 процентов, оставив к середине 2016 года всего 25 должностей. Как он написал в отчете своего ведомства, все в этой стране, включая его следователей, в предстоящие годы будут сталкиваться с серьезными трудностями в «осуществлении непосредственного гражданского надзора США, который так необходим в Афганистане».

Как отмечают следователи, даже сейчас некоторым военнослужащим, которых они серьезно подозревают в мошенничестве, удается уйти от наказания, потому что они просто не могут собрать достаточно улик для привлечения их к суду, либо из-за того, что они предпочитают заниматься крупными делами, пуская мелкие на самотек.

Уиллкенс вспоминает, как в Ираке он со своими коллегами-следователями был уверен, что им удалось найти преступников, совершивших ряд преступлений и похитивших большие суммы. Но они в равной степени были уверены, что доказать им ничего не удастся, так как деньги были спрятаны на недосягаемых счетах за рубежом.

Боуэн и Уиллкенс также пожаловались на то, что строгие наказания применяются реже, чем им хотелось бы. «У меня есть подозрение, что многие из этих людей с радостью отправлялись в тюрьму на несколько лет», потому что у них были спрятаны большие деньги за рубежом в таких местах, где банковский контроль налажен слабо, скажем, на Кипре или в Иордании, сказал Боуэн. «Тюрьма для них стала той ценой, которую он заплатили за свой бизнес».

Другие чиновники из контрольных органов подтверждают, что денежные суммы, которые государство получает от военнослужащих, осужденных за обман, несопоставимы с совершенными ими преступлениями. Суммы денежного возмещения и имущественного наказания назначаются по решению судей, которые сами определяют, кто что заслужил, и действуют в соответствии со своими правилами вынесения приговоров. Но по словам официального представителя министерства юстиции США Питера Карра (Peter Carr), в схемах со взятками «зачастую трудно определить конкретную сумму ущерба, нанесенного государству».

Как говорит Уиллкенс, отчасти проблема заключается в том, что мошенничество считается интеллектуальным, ненасильственным преступлением. Если бы военнослужащий, укравший у государства миллионы долларов, взял ту же самую сумму при вооруженном ограблении банка, наказание было бы намного суровее.

«Грабеж государства считается таким преступлением, в котором нет жертв, — отмечает Уиллкенс. — Но на самом деле это не так».

http://www.compromat.ru/page_35644.htm

Настоящий материал самостоятельно опубликован в нашем сообществе пользователем Ufadex на основании действующей редакции Пользовательского Соглашения. Если вы считаете, что такая публикация нарушает ваши авторские и/или смежные права, вам необходимо сообщить об этом администрации сайта на EMAIL abuse@newru.org с указанием адреса (URL) страницы, содержащей спорный материал. Нарушение будет в кратчайшие сроки устранено, виновные наказаны.

You may also like...

1 Комментарий
старые
новые
Встроенные Обратные Связи
Все комментарии
Чтобы добавить комментарий, надо залогиниться.