Одним из наиболее загадочных моментов в истории нашей страны является 1941 год. Загадочным не только для нас, но и для солдат, прошедших через этот год. Год парадоксальный. Героизм защитников Брестской крепости, пограничников, лётчиков, совершивших несколько воздушных таранов уже в первый день войны, — резко контрастируют со сдачей в плен масс красноармейцев. В чём проблема?

Контрасты 1941 года дают поводы для самых различных толкований случившегося. Одни говорят, что сталинские репрессии лишили армию нормального командного состава. Другие — о том, что советские люди не хотели защищать ненавистный им общественный строй. Третьи — о непреодолимом превосходстве немцев в способности вести боевые действия. Суждений много.

И есть известная фраза маршала Конева, не ставшего описывать начальный период войны: «Врать не хочу, а правду всё равно написать не позволят».

Понятно, что нечто хотя бы близкое к правде могли написать немногие. Рядовой, майор, полковник и даже строевой генерал видят не много. Картина в целом видна только из высоких штабов. Из штабов фронтов, из Москвы. Но мы опять-таки знаем, что штабы фронтов плохо владели ситуацией, соответственно и в Москву поступали неполноценные сведения.

Таким образом, правду не мог рассказать ни Конев, ни Жуков, ни даже Сталин, если бы ему удалось написать мемуары. Даже они не обладали достаточной полнотой информации.

Но правду можно вычислить пытливым умом исследователя, который задаёт правильные вопросы. К сожалению, правильные вопросы мало кто пытается задавать, а большинство правильно поставить вопросы просто не умеет.

Некогда Сергей Иванович Вавилов так определил эксперимент: «Эксперимент — это чётко поставленный природе вопрос, на который ожидается вполне однозначный ответ: да или нет».

Грамотно поставленный вопрос всегда требует ответа в форме ДА или НЕТ. Попробуем к проблеме 1941 года подойти с вопросами именно в такой форме.

Была ли немецкая армия непреодолимо сильнее Красной армии?

Вся логика общих представлений подталкивает к ответу — была. У немцев был опыт нескольких успешных военных кампаний в Европе. У немцев был безупречно отлаженный механизм взаимодействия родов войск.

В частности, взаимодействие авиации с сухопутными войсками специально отрабатывалось в течение 2,5 лет в Испании легионом Кондор. Рихтгофен, имевший этот не до конца ещё оценённый в литературе для широкого круга читателей опыт, командовал авиацией немцев в полосе нашего Юго-Западного фронта летом 1941 года.

Но есть одно НО. Оказывается, ровно те армии, по которым противник нанёс удары заведомо превосходящими силами, на которые пришлась вся мощь удара, — именно они как раз и не были разгромлены. Более того, они длительное время успешно воевали, создавая проблемы немецкому наступлению.

Это и есть ответ на вопрос.

Давайте набросаем схему. На фронте от Балтийского моря до Карпат немецкое наступление парировали три фронта: Северо-Западный, Западный и Юго-Западный. Начиная с балтийского побережья наши армии были расставлены в следующей последовательности (с севера на юг): 8-я и 11-я армии Северо-Западного фронта.

Далее 3-я, 10-я, 4-я армии Западного фронта, 5-я, 6-я, 26-я и 12-я армии Юго-Западного фронта. За спиной прикрывавших границу армий Западного фронта в Минском укрепрайоне (УР) располагалась 13-я армия Западного фронта.

22 июня удар танковых клиньев противника пришёлся на 8 и 11 армии, на 4-ю армию и на 5-ю армии. Проследим, что с ними случилось.

В самом тяжёлом положении оказалась 8-я армия, которой пришлось отступать через враждебную Прибалтику. Тем не менее, её соединения в июле 1941 обнаруживаются в Эстонии. Отступают, занимают оборону, снова отступают. Немцы эту армию бьют, но не сокрушают в первые же дни.

По поводу массового пленения войск Красной армии на прибалтийском направлении в мемуарах противника ничего не проскальзывает. А Лиепая, которую несколько дней удерживали бойцы 8-й армии и краснофлотцы — вполне могла бы претендовать на звание города-героя.

11-я армия. В первый день войны, ещё до всех приказов о контрударе, её 11 механизированный корпус, чуть ли не слабейший по составу во всей Красной армии, вооружённый слабенькими Т-26, — атакует наступающих немцев, выбивает их за границу. В атаках последующих двух-трёх дней он теряет практически все свои танки.

Но именно контратаки танков 11 мехкорпуса 11-й армии Северо-Западного фронта отмечены в истории войны, как сражение под Гродно. В последующем 11-я армия отступает, пытается вступать в борьбу за удержание городов. Но удерживать их этой армии не удаётся. Отступление продолжается.

Армия теряет связь как со штабом фронта, так и с Москвой. Москва некоторое время не знает, существует ли эта самая 11-я армия. Но армия существует.

И, более менее разобравшись в оперативной обстановке, штаб армии нащупывает слабое место противника — слабо прикрытые фланги движущегося на Псков танкового клина. Обрушивается на эти фланги, перерезает дорогу, на сколько-то дней останавливает наступление противника.

В последующем 11-я армия сохраняется, как войсковое объединение. Участвует в зимнем 1941-42 года наступлении Красной Армии.

Таким образом, обе армии Северо-Западного фронта, которые попали под сокрушительной мощи первый удар немцев — этим ударом не были ни сокрушены, ни сломлены. А продолжали бороться. Причём, небезуспешно. О какой-либо массовой сдаче в плен солдат этих армий сведений нет.

Солдаты не проявляют своего нежелания воевать за Советскую Родину. Офицеры вполне грамотно оценивают возможности ведения боевых действий. Где отступить, чтобы не быть обойдёнными, где занять оборону, а где нанести опасный контрудар.

4-я армия Западного фронта. Она попала под удар противника через Брест. Две дивизии этой армии, которым ни командование Белорусского военного округа, ни собственный командарм не дали приказ выйти из города в летние лагеря, — были расстреляны артиллерией немцев прямо в казармах в городе Бресте.

Армия, тем не менее, вступила в бои, участвовала в контрударе силами имевшегося у неё механизированного корпуса, отступала, цепляясь за рубежи. Одна из дивизий этой армии, уйдя в Мозырский УР на старой границе, удерживала его в течение месяца.

К этой, оставшейся далеко на западе дивизии пробивались разрозненные отряды окруженцев. И сюда же пробился штаб разгромленной 3-й армии. На основе этого штаба, многочисленных отрядов окруженцев и единственного организованного боевого соединения — дивизии 4-й армии, была воссоздана 3-я армия. Новая, заменившая исчезнувшую.

Впрочем, сама дивизия к тому времени уже перестала быть дивизией 4-й армии, а была переподчинена 21-й армии. Но нам важно отследить её судьбу. Ведь это дивизия из числа тех, которые вступили в бой 22 июня на направлении главного удара.

Эта дивизия мало того, что сама уцелела, на её базе возродилось более крупное войсковое объединение — армия. У которой будет уже долгая военная судьба.

А что с остальной 4-й армией. Её история заканчивается 24 июля 1941 года. Но отнюдь не по причине разгрома и пленения. Перед расформированием она ведёт наступательные бои с целью помочь выходу из окружения войск 13-й армии. Безуспешно. Ночью пехота 4-й армии выбивает противника из городков и посёлков, а днём вынуждены отдавать те же городки — ввиду наличия у противника танков, артиллерии, авиации.

Фронт не движется. Но и пробить брешь для окруженцев не получается. В конце концов, имеющиеся к этому времени в составе 4-й армии четыре дивизии — передаются в состав 13-й армии, в которой, кроме управления армии и управления одного стрелкового корпуса, больше ничего нет. А оставшийся без войск штаб 4-й армии — становится штабом нового Центрального фронта.

Войска армии, принявшей на себя тяжесть самого мощного удара немцев через Брест, оборонявшейся на одной из важнейших магистралей, ведущих к Москве — на Варшавском шоссе,— не просто не были разгромлены и пленены, а вели наступательные бои с целью оказания помощи окружённым войскам.

И эти войска стали организованным боевым ядром, вокруг которого были возрождены две армии. А штаб армии стал штабом целого нового фронта.

В последующем начальник штаба 4-й армии Сандалов будет фактически руководить в московском контрнаступлении наиболее успешной 20-й армией (командарма Власова, который в этот период в армии отсутствует — лечится от какой-то болезни), будет участвовать в успешной Погорело-Городищенской операции в августе 1942, в операции «Марс» в ноябре-декабре 1942 года и далее.

5-я армия Юго-Западного фронта получила удар на стыке с 6-й армией. И фактически должна была отходить, разворачивая фронт на юг. Мехкорпуса этой армии участвовали в контрударе в районе Новоград-Волынского. На фронте этой армии немцы вынуждены были на неделю остановиться на реке Случь.

В последующем, когда прорыв танкового клина противника к Киеву между 5 и 6 армиями стал реальностью, 5-я армия, фронт которой, обращённый на юг, растянулся на 300 км, — нанесла серию дробящих ударов во фланг киевскому клину, перехватила Киевское шоссе — и тем самым остановила наступление на Киев.

Танковая дивизия немцев подошла к Киевскому укрепрайону, который буквально некому было защищать, — и остановилась. Примитивно осталась без снарядов — из-за перехваченных войсками 5-й армии коммуникаций.

Против 5-й армии, зацепившейся за Коростенский укрепрайон на старой границе, немцы вынуждены были развернуть 11 дивизий. У них на всём советском фронте было 190 дивизий. Так вот, каждая 1/17 всего вермахта была повёрнута против единственной 5-й армии в то самое время, когда на фронт прибывали из глубины страны советские армии с номерами 19, 20, 21,… 37, 38…

В течение 35 дней армия нанесла немцам 150 ударов. Войска армии скрытно и быстро маневрировали в припятских лесах, появлялись в неожиданных местах, громили противника, а потом сами ускользали из-под ударов немцев.

Успешно действовала и артиллерия. Она тоже скрытно маневрировала и наносила неожиданные весьма чувствительные удары по скоплениям войск противника, по станциям и по колоннам автотранспорта, снабжавшего войска противника. Боеприпасы были.

Укрепрайон, за который зацепилась армия, — это не только доты, в сущности потерявшие ценность в условиях маневренной войны. Укрепрайон — это, прежде всего, склады оружия, боеприпасов, продовольствия, топлива, обмундирования, запчастей. Артиллерия 5-й армии не испытывала трудностей со снарядами. И следовательно, противнику приходилось весьма туго.

Позднее, уже в 1943-44 годах в ходе наступательных операций Красной армии было выявлено, что 2/3 трупов немецких солдат имели следы поражения именно огнём артиллерии. Так ведь это были солдаты в окопах. А артиллерия 5-й армии, действовавшая по данным разведывательно-диверсионных групп, наносила удары по скоплениям войск.

Соответственно в директивах немецкого командования уничтожение 5-й армии было поставлено в качестве задачи, равной по значимости взятию Ленинграда, оккупации Донбасса. Именно 5-я армия, принявшая бой 22 июня, стала причиной т.н. припятского кризиса, вынудившего немцев остановить наступление на Москву и повернуть танковую группу Гудериана на юг — против Киевской группировки.

Эта армия наносила дробящие удары по коммуникациям даже тогда, когда немцы начали масштабное наступление против неё — после 5 августа.

С самим этим немецким наступлением вышел анекдот. Оно началось 5 августа вместо 4-го по любопытной причине. Разведывательно-диверсионная группа 5-й армии перехватила пакет с немецкой директивой о начале наступления. Директива не доехала до войск.

Армия не была разгромлена. Она истаяла в боях. Командарм-5 генерал Потапов просил у фронта маршевых пополнений — и практически не получал. А армия продолжала терзать 11 полноценных немецких дивизий неожиданными и успешными ударами, оставаясь на 300-километровом фронте со всего 2400 активными штыками.

Ремарка. Штатный состав немецкой пехотной дивизии составлял 14 тысяч человек. 11 дивизий — это 150 тысяч. А их держит армия, которая по числу активных штыков уступает штатной численности этих войск в 20(!) раз. Переварите эту цифру. В 20 раз уступающая по числу штыков противостоящему противнику армия — ведёт наступательные бои, которые становятся головной болью германского генштаба.

Итак. Армии, по которым пришлась тяжесть удара германской армии, — разгромлены этим ударом не были. Более того, они продемонстрировали живучесть, активность и умение грамотно отступать, а потом ещё и громить многократно превосходящего противника. — Не числом, но умением.

Кроме 5-й армии Юго-Западного фронта, следует отметить действия уже не целой армии, а правофланговой 99 Краснознаменной дивизии 26 армии под Перемышлем. Эта дивизия успешно боролась с двумя или даже с тремя наступавшими в этом месте немецкими дивизиями. Отбрасывала их за реку Сан.

И немцы ничего с ней поделать не могли. Несмотря на мощь удара, несмотря на всю немецкую организованность и на превосходство в воздухе. Против других дивизий этой армии наступление в первые дни войны не велось.

На заглавный вопрос параграфа ответили крупные войсковые формирования: армии и дивизии, принявшие на себя тяжесть удара. Ответ — НЕТ. Не имел вермахт качественного преимущества над советскими бойцами и командирами.

И после этого ответа парадокс катастрофы 1941 года становится гораздо серьёзнее. Если войска, на которые была обрушена мощь немецкого наступления, воевали успешно, то откуда миллионы пленных? Откуда утрата тысяч танков и самолётов, гигантских территорий?

Вяземский котёл

Я не готов сегодня рассуждать о каждой проблеме 1941 года. Не всё посильно. Сложно рассуждать о случившемся под Киевом. Но удалось многое важное прояснить и по Вяземскому котлу.

Для меня самым удивительным оказался факт размещения десяти дивизий народного ополчения Москвы (ДНО) — строго против направления главных ударов немцев в операции «Тайфун». Пять кадровых армий Резервного фронта посредине. А на очевидных направлениях возможного наступления противника — вдоль основных шоссе — только что прибывшие дивизии ополченцев.

Ополченцев ставят на самые опасные направления. Ну просто по логике: среди глухих смоленско-вяземских лесов есть два шоссе. Минское и Варшавское. Ну не по лесам же и болотам пробираться наступающим немцам. — Вдоль дорог.

И на обеих дорогах первыми встретили удар операции «Тайфун» 10 дивизий московского народного ополчения. Большинство дивизий народного ополчения прибыли на фронт 20 сентября. Буквально за 10 дней до начала немецкого наступления. И получили участки фронта, удар противника на которых наиболее вероятен.

Обеспеченные сверх головы всем, чего только могло не хватать служивым, 5 армий Резервного фронта, — исчезли в результате операции «Тайфун» — как их и не бывало.

А московские ополченцы — не исчезают. Разгромленная 8-я ДНО — прорисовывается 16 октября на Бородинском поле. Позже боец этой ДНО Эммануил Козакевич становится автором небезызвестной повести «Звезда», по которой снят одноименный фильм.

Три ДНО южного направления прорыва немцев так или иначе обгоняют немцев — и останавливают их в Наро-Фоминске, под Тарутино, под Белевым.

На северном участке сложнее. 2-я ДНО ценой больших потерь прорывает кольцо окружения Резервного фронта под селом Богородицкое. И с удивлением обнаруживает, что армии фронта не желают выходить из окружения через готовый, пробитый тысячами отданных жизней проход.

Обескровленная 2-я ДНО в декабре 1941 года была расформирована.

Ещё одна московская ДНО после длительного отступления, после выхода из окружений — заняла оборону на Пятницком шоссе между дивизиями Панфилова и Белобородова. Она стала 11-й гвардейской дивизией. Дивизия Панфилова стала 8-й гвардейской. Дивизия московского народного ополчения, брошенная в бой без подготовки, — стала 11-й гвардейской.

А пять — не дивизий, но армий Резервного фронта, особо себя в военном плане не проявили, и при этом обеспечили немцам сотни тысяч пленных. Как такое может быть?

Есть воспоминания комдива 2-й дивизии народного ополчения о том, что в первый день немецкого наступления ему поступил приказ от командования армии, которой он подчинялся, на отступление.

Вслед за этим к нему прибыли офицеры связи из 19-й армии генерала Лукина — и отдали приказ не отступать, а занять такой-то рубеж обороны — и обеспечить проход через позиции дивизии этой армии.

Парадокс ситуации в том, что комдив выполнил именно этот приказ. — Приказ чужого командарма. Почему?

И пробила дивизия коридор из Вяземского котла тоже по приказу Лукина. А вот сдача армии в плен происходила уже после ранения Лукина.

Про саму 19 армию известно, что буквально перед передачей её под командование Лукина, бывший командарм Конев составил длинный список офицеров штаба армии, которых он подозревал в предательстве.

И есть мемуары военврача, который наблюдал, как Лукин выстроил около 300 офицеров штаба армии и вызвал добровольцев для командования тремя ротами прорыва. Добровольцев не было. Командиры рот были назначены Лукиным. С задачей прорыва они, тем не менее, не справились.

Похоже, что всплыли фрагменты страшной правды начального периода войны. Обширность офицерского заговора была настолько значительной, что честным офицерам и генералам приходилось учитывать его постоянно. И, похоже, пользоваться способами опознавания «своих».