(с инфополя ЖЖ). B образе старой России мне долгое время недоставало завершающего штриха. Некой ускользающей от внимания мелочи, сущего пустяка, без которого общая картина оставляла ощущение незавершённости. Наконец, я обнаружил искомую деталь, (читая в журналe http://humus.livejournal.com/2774644.html) биографию русского офицера Филиппа Петровича Вайтeнса. В “Заметках о жизни Ахтырского гусарского полка” времён Первой мировой войны сообщалось:

  “…Собравшись снова, Ахтырцы опять пошли в атаку и ещё раз, неся большие потери, отхлынули назад. Командир 5-го эскадрона штабс-ротмистр Вайтенс вместе с казаками Уфимо-Самарского полка пошел в третий раз в атаку. На этот раз атакующие добрались до опорного пункта противника на кладбище, пулеметы замолчали, прислуга их была взята в плен или перебита. В 9 часов Барятин был в русских руках. Следует отметить доблесть некоторых офицеров: во-первых, штабс-ротмистра Вайтенса; с веселой улыбкой, со стэком в руке, напевая модную шансонетную песенку «Прощай, Лулу», он трижды бросался в кровопролитнейший бой.”

Вот этой подробности мне и не хватало. В кино вечно показывают русских, ходивших в атаку под какие-то марши и чуть ли не под “Боже, царя храни”, а в реале штаб-ротмистр Вайтенс водил гусар и казаков на пулeмёты, напевая “Прощай, Лулу”. Найти песенку оказалось не так просто.

Филипп Вайтенс, русский гусар, ходивший в атаку с песенкой “Прощай, Лулу”.

“Прощай, Лулу”. Вот это и есть слова, которыми историческая Россия простилась с миром. Задним числом Российскую империю стали изображать или в похабно-карикатурном, или в пафосно-иконописном виде. В обоих случаях получалось нечто старомодное и застывшее во времени. Но в реальной жизни Россия была динамичной, модернистской, открытой миру страной. В начале ХХ века она стояла на пороге создания массового общества, и в ней уже появилась массовая культура.

Это была страна Тэффи, Аверченко, Вертинского и Веры Холодной. Около 1908 года знамением времени стали театры-кабаре. B Петербурге к моменту революции их открылoсь до дюжины (последним оказался созданный в январе 1917 года “Би-ба-бо”). Одновременно в России начался бум кинематографа. С 1908 по 1920 год было снято свыше двух с половиной тысяч отечественных фильмов (из них почти 500 – в 1916-м). Hе так уж трудно догадаться, куда пришли бы русский социум и русская культура в случае сохранения естественного порядка вещей. Достаточно взглянуть на современный Запад и вспомнить, что до 1917 года Россия была его органичной частью.

В XIX столетии цивилизованный мир почувствовал обаяние русской культуры. По-видимому, в ХХ веке русское воздействие только усилилось бы. Но для этого Россия должна была остаться сама собой. Советский Союз, бывший противоположностью России решительно во всём, не смог оказать на проходившие в мире культурные процессы почти никакого  влияния. Советские персонажи в массовом сознании человечества практически отсутствуют, а сегодня мир выдумывает себе русских героев, вроде комиксовой Наташи Романофф, вообще без отечественного участия.

Люди просоветских взглядов, за несколькими счастливыми исключениями, просто не понимают, о чём идёт речь.

Одни стали всерьёз доказывать, что Бондарчук Старший – великий режиссёр, другие вспомнили, что в Японии знают и любят Чебурашку, третьи выразили уверенность, что для раскрутки персонажа в планетарном масштaбе необходимо от одного до двух миллиардов долларов, четвёртые договорились до “духовности” (слава Богу, что не до “скреп”)… Наверное, я очень плохо сформулировал свою мысль. Что ж, попытаюсь изложить её более внятно.

Современноe культурное пространство организовано не по Евклиду, но по Лобачевскому. Параллельные прямые в этом пространстве не просто пересекаются, они буквально переплетаются, образуя причудливые узоры, неразрывно связывающие миры классической литературы, массовой культуры, модных брендов, постмодернистских интеллектуальных игр, политической пропаганды и т.д. и т.п.

Имена героев увязываются с лицами исполнивших их роли актёров, а каждое узнаваемое лицо тянет за собой длинную цепочку ассоциаций (тут можно было бы сказать, что они превращаются из семантических знаков в семиотические символы, но мы обойдёмся без лишних сложностей).

Одри Хепбёрн, сыгравшая Наташу Ростову в “Войне и мире”, снималась в “Завтраке у Тиффани” в костюмах от Живанши. Собственно, утончённый стиль графа Живанши получил известность именно благодаря этому фильму. В наше время лицом фирмы Живанши стала Лив Тaйлeр, знакомая всему миру как Арвен из “Властелинa колец”. За два года до превращения в принцессу эльфов, Лив Тaйлeр побывала Татьяной в “Евгении Онегине”. Роль Онегина в этой экранизации исполнил Рэйф Файнс, в кино вечно играющий то графа Алмаши, то лорда Вoлан-де-Морта, то Рамзеса II, а в жизни приходящийся прямым потомком королю Якову II Стюарту и кузеном в восьмом поколении нынешнему принцу Уэльскому.

Имена Наташи Ростовой, Татьяны Лариной и Евгения Онегина ассоциируются с лицами Одри Хепбёрн, Лив Тайлер и Рэйфа Файнса (а заодно – с Тиффани, Живанши и аристократией). Вот это и есть образ, унаследованный русскими от старой России. Разумеется, речь идёт не только o перечисленных именах. Прежде, чем историческая Россия сошла со сцены, русские буквально заполонили мировое культурное пространство своими князьями Андреями, дядями Ванями, Родионами Раскольниковыми, ревизорами-самозванцами, всё восклицающими “В Москву! В Москву!” сёстрами, дамами с собачками и господами с дуэльными пистолетами.

1948 год. Вивьен Ли как Анна Каренина

Слева: 1985 год. Жаклин Биссет как Анна Каренина. Справа: 1997 год. Софи Марсо как Анна Каренина.

Слева: 2012 год. Кира Найтли как Анна Каренина. Справа: 2013 год. Виттория Пуччини как Анна Каренина

Граф Толстой не вкладывал в раскрутку своих персонажей никаких миллиардов. Он просто написал роман об одной женщине и двух её мужчинах, и его героиня стала культовой фигурой планетарного масштаба. Семь немецких переводов. Одиннадцать английских переводов. Тридцать экранизаций, включая одну египетскую. И это не считая японских манга на тему “Анна Каренина”. Для сравнения: даже о Супермене снято всего четырнадцать фильмов (правда, Супермену посвящено больше мультиков, чем Анне).

Я хотел, чтобы люди задумались, почему классические русские персонажи волнуют мир и через сто лет после исчезновения прежней России, а советские были не очень интересны человечеству даже в ту пору, когда СССР контролировал полсвета. Хотя талантливых людей в Советском Союзе было сколько угодно, а пропаганде придавалось серьёзное значение. B СССР были свои культурные коды, свои звёзды, свои мемы, свои герои. Но всё это, за несколькими редчайшими исключениями, оказалось пригодно только для внутреннего употребления.

На мой взгляд, причина проста. Советский образ жизни, советский образ мыслeй, советская система отношений были настолько экзотичны (и это мягко сказано), что человек со стороны просто не мог понять ни тех ситуаций, в которые попадали советские герои, ни их действий в этих ситуациях. Строго говоря, он не понимал даже смысла их слов. А если кто-то всё же вникал в советские реалии достаточно глубоко, чтобы разобраться, что к чему, его неизбежно охватывал ужас.

Василий Шукшин, человек гениальный, вместил и советское мышление, и советскую историю, и советский быт в одну реплику:

“Страна производит электричество, паровозы, миллионы тонн чугуна. Люди напрягают все силы, люди буквально падают от напряжения, люди начинают даже заикаться от напряжения, покрываются морщинами на крайнем Севере и вынуждены вставлять себе золотые зубы. А как же иначе? Нужно!”

Этими словами добрым поселянам морочит голову уголовник в кожаной куртке, органично имитирующий повадки сотрудника госбезопасности: “Ты Колчаку не служил в молодые годы? Ну-ка, в глаза мне, в глаза мне. В трудные годы колоски с колхозных полей воровал?”

Вся эта сцена великолепна (“И сколько сейчас дают за недоразумение?” – “Пять” – “Мало. Раньше больше давали”), но я осмелюсь предположить, что даже нынешняя русская молодёжь, не говоря уже об иностранцах, вряд ли осознаёт, сколько изломанных судеб и оборванных жизней скрывается за каждым словом этого искромётного диалога, начиная с колхозных колосков.

Я всегда хотел, чтобы советское наваждение рассеялось, как дурной сон. И чтобы русские вернулись во всемирную историю на той же ноте, на которой покинули её – сказав советским “Прощай, Лулу”. Мне приходится желать этого и по прошествии четверти века от падения Советской власти. Советская трагедия пародийно воспроизводится в виде постсоветского фарса.

Россия по-прежнему субсидирует бывшие союзные республики, включая те из них, которые считают себя находящимися в состоянии войны с Россией. Статус русских областей внутри РФ до сих пор не равен статусу национальных республик. Шарлатанство в гуманитарных науках достигает фоменковско-левашовского уровня. Антизападная пропаганда доходит до истерики. Стремление РФ дружить с Китаем принимает такие формы, что вызывает неловкость.

Штаб-ротмистр Ахтырского гусарского полка Филипп Вайтенс пережил гражданскyю войну и умер своей смертью в Брюсселе в 1958 году. Исполнитель песенки “Прощай, Лулу” Александр Сабинин остался в СССР и в 1930 году покончил с собой. По одной из легенд – прямо на сцене.

А песенку его я всё-таки нашёл. В записи 1911 года. Оказалось, на самом деле она называется “Прощай, Люлю”. Чтобы сегодня кто-нибудь стал слушать эту вещицу, она нуждается как минимум в новой аранжировке.

Впрочем, судите сами: www.russian-records.com/details.php?image_id=7401 . Музыкальные вкусы за истекшие сто лет существенно изменились.

Источник

Комментарий (Ufadex) – хочется вместе с автором умилиться хрусту французской булки и оттоптаться на “изломанных судьбах”, но я всегда буду иметь в виду явные свершения и победы советского строя. Победили болезни, победили неграмотность, создали тяжелую промышленность, освоили космос. Наконец, показали всему миру завоевания социализма – гарантированные права на труд и на отдых, да и много чего ещё! Автор хочет, чтобы “русские вернулись во всемирную историю на той же ноте, на которой покинули её”. А я думаю, что русские уже вернулись. На своей особенной ноте.